Исполнение 1. "Нарциссы в гостиной". Рейтинг R. Муть, декадансовая поэтика, пафос, горизонтальный инцест, вертикальный инцестный юст, ангст, Фрейд вертится в гробу и так называемый "деструктивный нарциссизм".
"Причиной деструктивной патологии Я-функции нарциссизма является негативный опыт ранних симбиотических переживаний «сотканных» из обид, страхов, отказов, разочарований, запретов, предубеждений, предрассудков и фрустраций с чувствами обойденности и несправедливости, вызванных бессознательным отвержением (непоследовательным, противоречивым, лишенным нежности и заботы отношением) ребенка с матерью, неспособной предоставить младенцу адекватную защиту и выстроить за него правильные границы своего Я."
Терминологический глоссарий основных терминов динамической психиатрии Под ред. В.А.Шаповаловой.
читать дальшеЦветы были бледновато-жёлтыми, как плохо вызревшие лимоны или осеннее солнце. Мама принесла их охапкой, Шерлок видел это в дверном проёме спальни, мимо которого она прошла по коридору, одетая в шикарный халат цвета индиго. У неё были взъерошенные рыжие кудри. Они проплыла буквально. Только она умела так ходить, и Шерлок с Майкрофтом, которые должны были быть не очень ловкими в движениях – нескладные, длиннорукие и длинноногие, всё-таки казались отчасти грациозными даже в подростковом возрасте. В неё.
Цветы срезаны в саду, мать не доверяла садовникам. Цветы стояли в вазах, опустив нежные головки цвета яркого, но не греющего солнца.
Прозрачнее лепестки, цветы не пахнут – сорт такой, прозрачные, как кожа матери на свету.
Шерлок вспоминал о том, как она улыбается Майкрофту, когда тот в очередной раз сообщает что-то тоном, похожим на тон отца, пока насильно не заставил себя переключиться на учебник по судебной медицине, который листал, подолгу рассматривая схемы – они цеплялись, увязываясь в мозгу с прочей информацией, как виртуальные иллюстрации, хороший подарок визуальной памяти. Только визуальной, а потому кожу матери, высокие надбровные дуги и тонкий нос он помнил всегда очень хорошо – каждый день тех месяцев, что не видел её.
Тяжёлые пряди цвета старой меди, тяжёлый взгляд.
«Какой ты неуклюжий, Шерлок. И не забудь одеть галстук».
Он не отвечал «да, ма», впору было говорить «да, госпожа». Она не была его матерью, не могла быть - отстранённая и юная, жившая с ними рядом и почти никогда не останавливающая на нём своего взгляда. Если что-то говорить ей, то только нарочито медленно. Его мысли сверхзвуковой скорости уносились вперёд на сотню миль. Майк притворялся размеренным, Майк насмешливо морщился.
«Шерлок, говори медленней, тебя никто не понимает».
Не потому, что он говорит быстро.
Шерлок наблюдал за тем, как отец целует кончики её прохладных бледных пальцев. Как в фильмах, не как в жизни. Шерлок не верил, что её можно коснуться, что его можно коснуться. Она проходила мимо, полы халата, пряди волос, запах цветов – он не мог определить, каких именно, просто лёгкий цветочный запах, особенно летними вечерами, когда из открытого окна веяло тёплым ветром, светила луна и как обычно ему не спалось. Тринадцать лет, сны – смесь порно с кошмарами, реальность – смесь кошмаров с порно. Он начал рано взрослеть.
Быстро.
Как молодая луна.
Спальня освещена лишь луной, в окно падают прозрачные, как её кожа и глаза, желтоватые, как лепестки нарциссов, снопы света. Зеркало во весь рост – так принято, можно сразу увидеть, насколько хорошо сидит очередной строгий костюм. Галстуки душат. «Шерлоктыопоздаешьнапоезд». Костюм для кошмара наяву – пансионата.
Кормилица, у матери не тронутая кормлением грудь.
Гувернантки, мать только расставляла в вазы цветы.
Мальчики должны знать, что такое – настоящая жизнь, они не комнатные растения.
Пансионат.
Настоящей жизни там не было, только потные лица на занятиях физической культурой, потные тела в раздевалке, физическое давление, презрительные улыбки. Высокие баллы. Ему здесь не место.
«Вон он, умник, держи его»! «Что, Холмс»?
Её даже нельзя было поцеловать перед сном.
Шерлок ненавидел, когда она с гордостью смотрела на принятого в обществе молодых хищников Майкрофта.
Ненавидел Майкрофта.
Её.
Себя.
Или нет, себя он иногда любил.
Майкрофта?
Эдипов комплекс.
Зеркало в полный рост, он отражается в нём – обнажённый. Длинные конечности, узкая грудная клетка, светлая кожа, крупные кудри - он обожал зарываться в них ладонью, - требующая прикосновений кожа. Его кудри были её кудрями, пусть и как у отца тёмными, но крупными и тяжёлыми, как у неё. У него были её глаза – прозрачные льдистого оттенка, каждый луч света разбивался в них осколками хрусталя, на дне немного серого и синего. Он мог часами смотреть в глаза своему отражению, не смея посмотреть ей в глаза. Тяжёлые полные губы. У него более резкие с непропорциональной челюстью, у неё похотливо-крупные и тёмные, но форма схожа, презрительный изгиб, особенно форма верхней, будто подведённой. Несмотря на тёплый сквозняк из открытого окна, Шерлоку было жарко, прядки чёлки прилипали ко лбу, он гладил себя, неотрывно смотря себе же в глаза -отражению. С отражением не заговоришь, но можно было хотя бы...
Прохладное зеркало - прохлада её губ, это не слюнявые поцелуи после Хэллоуина на улицах Лондона, зачем вообще всё это было. Неумелые движения языком, они столкнулись зубами, Шерлок не знал куда деть руки. Ему было плевать на девчонку с тощими хвостиками, на парня, который пытался его лапать - почему бы и нет, тело просило настойчиво и почти ежедневно, но непонятно чего. Он стал экспериментировать, но всё оказывалось не тем. Много жидкости, запахов, много неловкости, стеснённая правилами нагота. Шерлок дурел от ревности, когда они целовали его губы. Конечно, он - псих. Именно для этого и выдуманы справочники психических расстройств, чтобы усадить всех в рамках приличия вокруг чайного столика в гостиной, где проходили приёмы отца - подвыпивший посол, у министра расширенные зрачки, мескалин, измены, дама в бежевом манто ненавидит своего мужа... Шерлок рассеянно переводил взгляд от одного приглашённого к другому, у матери была мигрень, отец курил трубку. Майкрофт в белом шарфе поверх чёрного смокинга бесподобен и ядовит. И он имеет право целовать кончики её пальцев.
В рамках приличия было тесно, как в смокинге, искать границы, возможности, проводить исследования, экспериментировать с собой, тобой, им, своей сексуальностью и пытаться понять - отчаянно гладя по льдистой поверхности зеркала, почему ему так голодно и одиноко. Его отражение могло бы хотя бы заговорить с ним. Потому что, без сомнения Шерлоку с Шерлоком было бы о чём поговорить. Больше не с кем. У матери его губы, листья цветов в гостиной подметает с пола уборщица. Было бы о чём ему поговорить с матерью?
Нарциссы в летнем саду высыхали от недостатка влаги.
Майкрофт, конечно же, в очередной раз сообщил Шерлоку, что мама расстраивается, глядя на него. Шерлок хотел сказать ,что ему плевать. У Майкрофта были нетрезво расширенные зрачки, когда он смотрел в щель между приоткрытой дверью и косяком на то, как его брат целует своё отражение в губы, целует кончики пальцев, прижатых к прохладной зеркальной поверхности. Да, у него были её руки, но это ничего не значит.
Он имеет право целовать кончики его пальцев.
Шерлок смотрел в зеркало, в глаза своему отражению, пока Майкрофт прижимался к нему сзади, кусая в шею.
Всего этого не должно было быть, слишком много свободного времени, денег, скуки и обмана, слишком много правил и предписаний "мальчикам из приличной семьи не пристало".
Порно и кошмары во сне, порно и кошмары наяву.
Шерлок думал о том, что в сущности не имеет значения - кто, важно - как.
У Майкрофта были её рыжие кудри, не такие густые и тяжёлые, но Шерлок зарывался в них пальцами, мечтая освободиться.
Однажды вырваться.
Нарциссы в гостиной ничем не пахли всё лето, которое уже подходило к концу.
Они оба с почти одинаковой вероятностью могут "расстроить мамулю".
